Я с детства ненавидела детей. Даже когда я сама была ребёнком, я ненавидела себе подобных <детей>, а себя считала взрослой. В некотором смысле я действительно отличалась от них, хотя по сути была такой же <как видно на фотодоказательствах>, разве что, чуть посимпатичнее. В остальном – ни один ребёнок или даже взрослый не мог понять, что тогда творилось в моей голове.
Я никогда не понимала, почему для детей отведено особое место в этом мире, почему им должно доставаться всё самое лучшее, например. Но очень скоро просто забила на это и научилась этим пользоваться. Я долго не понимала, почему некоторые дети вокруг меня не понимают того же, что и я <пока не выросла и не поняла, что они не будут понимать никогда – мы все не равны от рождения>. Я не понимала, почему некоторые дети ведут себя иначе, ходят грязными, портят чужие вещи, не знают ценности чужого или даже своего имущества <пока не посмотрела на их родителей глазами взрослого человека>.
Я никогда не понимала, почему взрослые умиляются при виде меня, ведь я считала себя маленьким демоном. Не понимала, почему они говорят обо мне в третьем лице <А Оля будет конфетку?>, обращаясь не ко мне. Хоть я уже лет с четырёх научилась манипулировать процессами, происходящими в моей семье и считала себя этаким маленьким царьком.
Когда я стала старше, я заметила, что обществом порицается нелюбовь к детям. Но конечно же, я не собиралась под это подстраиваться – ведь я всё ещё помнила, что большинство из них маленькие ублюдки <из которых, как теперь я видела – вырастают большие ублюдки>. И одним из них <самым большим> была я сама))
Я всегда любила свою мать. Больше всех на свете. Она была моим ангелом, моим идеалом доброты, но также моей собственностью и служанкой. Я ни с кем не хотела её делить, даже с другими членами семьи, включая моего отца. И испытывала к ней болезненную привязанность на грани безумия. Несмотря на то, что столь сильные чувства были мне знакомы с детства, я сама никогда не видела себя в роли матери и не желала такого счастья.
Масла в огонь подливал вездесущий социум, который даже у психически стабильной девушки, настроенной на материнство, может вызвать отвращение своими установками, принципами и тошнотворными предписаниями, навязыванием своего видения мира детей, который, на самом деле им вообще-то не понятен в силу тупости и короткой памяти <кстати, ещё одним открытием для меня стали взрослые, не помнящие своего детства – ну что за дебилы!!>
Короче говоря, я была чайлд-фри ещё до того, как это стало мейнстримом и, не побоюсь этого слова, стояла в истоках этого движения. Скажу больше – я его агрессивно пропагандировала! Я сама старалась ему соответствовать, но также убедила многих своих знакомых <правда, в основном мужского пола>, что им тоже всё это чертовски подходит.
Тем не менее, здравый смысл с возрастом брал своё, и я поняла, что во многом заблуждалась. Давайте признаем, что некоторые люди ни на что больше не годны, кроме как продолжать свой род, так не будем же препятствовать тому единственному, на что они способны.
Поэтому я всё же посоветовала многим своим подругам поскорее исполнить своё предназначение вопреки собственному недовольству и пренебрежению.
А что же я сама? Я продолжала жить своей прекрасной насыщенной жизнью, путешествовать, зарабатывать деньги сама, не упуская при возможности случая поиметь всех, кто встречался у меня на пути и хоть как-то смог заинтересовать меня. Я считала себя охуенной, познавшей мир и жизнь, хотя мне не было и тридцати. Но меня не покидала мысль, что я что-то упускаю.
Где-то на заднем плане, в самой глубине души таилось то, в чём я могла признаться только самой себе. Я никогда не испытывала чувство зависти – оно чуждо мне с детства – потому что я априори считаю себя самой лучшей во всех отношениях. Но когда я видела юных мам, пусть и не таких сногсшибательных, но ведущих за ручку маленькую девочку, я чувствовала ту самую неведомую раньше зависть. Когда я ехала на своей машине одна до Польши, преодолевая под 1000 км за день, я представляла себе, как было бы хорошо, если бы сейчас со мной рядом сидела малютка, которой я могла бы с самого рождения показать огромный мир. Тот мир, которого я не видела в детстве, тот мир, который мне пришлось завоёвывать, всё то, что я вырывала зубами с детства, я могла бы просто подарить кому-то ещё. Ведь я это могу. Ведь я, наконец, стала взрослой. Ведь мои возможности тысячекратно превосходят моих родителей, когда они завели меня.
Я могла наслаждаться всем этим и дальше единолично. Есть люди в моей профессии, которые в свои пятьдесят с лишним прожили на родине гораздо меньше лет, чем вне её. Об их приключениях можно слушать часами, они красивы, утончённы, мудры и… свободны!
Есть только одна расплата за эти блага – одиночество. В какой-то момент твои принципы подвергаются испытанию – ты должен решить, идёшь ли ты дальше один и продолжаешь так, как привык, или жертвуешь почти всем, чтобы познать что-то неизведанное. В силу того, что я всё же всегда была немного… иррациональна <отморожена>, я выбрала второе. А ещё потому, что тогда я ненавидела то самое одиночество, считая его наибольшей бедой <одиночество как раз начинаешь ценить только став матерью>>>. А ещё потому, что я не люблю принимать решений, не оставляющих мне права выбора.
Первое, что я определила для себя – мне плевать на общественную мораль. Если все те люди, которых я знаю, уже успели завести потомство, то я тем более этого достойна. Я вообще не считаю, что кто-то этого НЕ достоин. Я бы сказала, что это слишком сильное и самонадеянное заявление, которое позволяют себе некоторые люди.
Тем не менее, я неоднократно подвергалась насмешкам, когда кто-либо пытался обрисовать меня в роли матери. Подумать только! Я ведь даже не умею готовить! Всё, что я умею, это «красить свою рожу и выпендриваться»!
Теперь, по прошествии многих лет, я могу авторитетно заявить, что лучшие матери – это не убогие домохозяйки, лижущие жопы своим мужьям. А те самые гламурные фифы, которые приучены ухаживать за собой и потом <о чудо!> так же щепетильно ухаживают за своим ребёнком. Потому что первые два года жизни ребёнка забота равно уход. К прискорбию, замухрыжки в этом не очень сильны. У меня есть множество примеров, подтверждающих мои доводы. <Лена и Дианочка, привет!>
Итак, оказалось, что я имею право и могу стать матерью!
Но отмотаем немного назад – сначала надо ей стать.
Я много лет заблуждалась, считая, что отцом моего ребенка должен стать кто-то особенный. Если не какая-то знаменитость, то уж точно какой-то неотразимый мужик, который сведёт меня с ума или даже заставит меня это сделать <потому что, если честно, сама я этого не очень-то хотела>.
И долго удивлялась, почему это не происходит (несмотря на то, что были факты и принуждения, и умопомрачения). Всё дело в том, что только сама женщина решает, заведёт она ребенка или нет. И если уж она это решила, то может смело заводить его от кого угодно. Это было второе мое заблуждение – я думала, что личность мужчины важна <но это не так>. Когда она появилась, я поняла, что нет никого, кроме нас двоих. Что наша связь не имеет отношения к кому-то ещё. Она могла бы быть чьей угодно, потому что на самом деле она – только моя.
Я не сразу полюбила её… Всё же беременность была и будет оставаться для меня чем-то отвратительным (не понимаю тех, кто ЭТО фотографирует, например). Это уродливый физиологический процесс и испытание для организма, которое необходимо пройти, чтобы <якобы> выйти на новый уровень. Помимо прочего, это огромный риск, который для многих заканчивается плачевно, но тем не менее, из этого сделали какое-то чудо, и праздник, и повод для неадекватных изливаний эмоций <как и почти всё в нашем обществе>. При этом, если у вас есть хоть немного мозга, процесс явно не доставит вам радости <начиная с необходимости отказа от бухла и заканчивая паническим ужасом перед приближающейся неотвратимой неизвестностью>.
К счастью, мы выжили, хоть это было нелегко. Но я по-прежнему воспринимала её как опасность до тех самых пор, пока впервые не обняла её и не прижала к груди. В этот момент всё перевернулось, всё встало на свои места. Я не спала несколько суток, потому что мой мозг не мог охватить всего произошедшего. Я просто сидела и смотрела на неё несколько суток подряд.
Потом меня отпустило, меня захватила рутина. Я снова стала собой, только в немного другой, искаженной версии. Жалею ли я о чем-то? Нет. Хотела бы я сделать это раньше или позже? Нет. Я вижу, что все мои дороги вели меня ко встрече с ней, поэтому не могу предполагать, что что-то могло быть иначе или по-другому. Единственное, что меня ещё немного тревожит – как не потеряться в этих огромных глазах и пшеничных локонах? Как сохранить себя?
